Каждый сходит с ума по своему (с)
Спасибо Кружку Любознательных за фото этого чудовища
Источник статьи: www.stfond.ru/borodach__ili_yagnyatnik.htm
Бородач, или ягнятник
Бородач, или ягнятник (Gypaetus barbatus), по моим собственным измерениям, достигает 1-1,15 м длины, 2,4-2,67 м в размахе крыльев; длина крыла равняется 79-82 см, длина хвоста 48-55 см. Первые цифры относятся к самцам, вторые к самкам, но те и другие, как у всех хищных птиц, подлежат значительным колебаниям. Оперение старых птиц на лбу, темени и боках головы желтовато-белое, оттенен ное более тем н ы м и щети н исты м и перьями; задняя часть головы и шеи красивого ржаво-желтого цвета; спина, верхние кроющие перья крыльев и хвоста черные. По груди проходит ожерелье бело-желтых перьев с черными пятнами. От основания клюва тянется поперек глаза черная уздечка; на задней части головы она загибается, но не совсем подходит к такой же полоске, идущей с другой стороны, так что не образует полного кольца. Глаза серебристо-белые; окружающая их кожа красно-коричневого цвета. У молодой птицы глаза пепельно-серые. Очень молодые птенцы черно-бурые, только после нескольких линек оперение молодых бородачей принимает такой же вид, как у старых.
читать дальшеВ последнее время нашли, что сардинские, испанские и южноафриканские бородачи светлее окрашены, чем те, которые живут на Пиренеях и на Алтае.
Бородач очень распространен. В Европе он населяет Альпы и Трансильванские горы, реже встречается на Балканах и в Пиренеях, на Кавказе. В Азии он водится на всех высоких горах, от Алтая до пограничных и центральных гор Китая и оттуда до южноаравийских и Гималайских гор. В Африке его местопребывание ограничивается только северными береговыми странами этой части света.*
* В прошлом и первой половине этого столетия бородач преследовался людьми в большинстве стран Европы, в результате чего он был истреблен во многих местах. Сейчас бородач не встречается ни в Альпах, ни в Карпатах (Трансильванские горы), ни на Сардинии, нет его также в горах Болгарии, Югославии, Испании и на Апенинском полуострове. Пока еще он сохранился только в Пиренеях, на Корсике, в горах Греции, на Крите и на Кавказе. Бородач внесен в Красную книгу России и в списки редких видов птиц большинства стран Европы и многих стран Азии.
Ни одна хищная птица, не исключая даже орла, не была так подробно описана, как бородач, но в то же время можно сказать, что только в последние годы из ее жизнеописания отброшено все лишнее и сказочное. Я сам, вследствие своих наблюдений за этой гордой птицей в Аравии и Испании, был одним из первых, постаравшихся изобразить жизнь и нравы ее согласно со строгой истиной. В настоящее время мне доставлено много и других наблюдений. Мы получили более или менее подробные отчеты от Жердона, Адамса, Ходжсона, Ирби, Гейглина, Гюрнея, Крюпера, Гуддлестона, Юма, Сальвина, моего брата и других. Отчеты эти очень сходны между собой, но сильно разнятся рассказы о швейцарском бородаче прежних и новейших наблюдателей, в том числе и уважаемого Гиртаннера. Поэтому я сообщу мои собственные и согласные с ними наблюдения вышеупомянутых естествоиспытателей, а потом уже передам более важные, по моему мнению, рассказы швейцарских наблюдателей.
Более прочих своих собратий, за исключением разве кондора, бородач имеет право считаться обитателем самых высоких точек горного пояса; но под этим не должно подразумевать, что он водится исключительно в горах: он любит вершины, но не избегает и долин. Совершенно равнодушно относится он к непогоде, буре, льду и снегу. Незаметно тоже, чтобы постоянная жара, господствующая в более низких слоях воздуха южных гор, беспокоила его, при стремительном полете даже горячий воздух веет ему прохладой. Тем более он мгновенно может унестись из несносной жары и охладить свою грудь в чистом эфире высших слоев воздуха. На всех высоких горах Испании он составляет довольно обыкновенное явление, но вьет гнезда и ниже, на высоте от 200-300 м над уровнем моря. То же самое относится и к Персии. В Швейцарии, напротив, бородач, по возможности, держится самых высоких и недоступных вершин, где живет никем не замеченный.
"Над вершинами проносятся страшные зимние бури, - говорит Гиртаннер, - разметывая по сторонам снег и лед. От ударов ветра дрожат хижины в горах, а мощный заповедный лес под напором ветра стонет, качается и трещит, и всему живому грозит смерть среди ужасного шума разыгравшихся сил природы. Только тогда начинает опытный охотник посматривать в вышину из своего низенького окошка, чтобы узнать, не кружится ли бородач над его деревней. Охотник хорошо знает, что исполинская борьба стихий и лютый голод заставят хищника спуститься с высоты и приблизиться к жилищу человека. Если бородачу удастся кого-нибудь похитить для наполнения своего голодного желудка, то он в скором времени повторяет свое посещение; если счастье ему не благоприятствовало, то он исчезает, чтобы больше не возвращаться. Бородач прилетает и улетает, как чужеземец из далекой, незнакомой страны". По моим собственным наблюдениям, каждая пара живет на пространстве в несколько километров и облетает его каждый день по известному маршруту. Поэтому за ними легко наблюдать в той местности, где они водятся.
По моим наблюдениям, только через часа полтора после восхода солнца начинает он облетать свою область и не позже пяти часов пополудни опять направляется к месту ночлега. Обе птицы одной пары летят вдоль горного хребта обыкновенно не выше 50 м над землей и на не слишком далеком расстоянии друг от друга и высматривают добычу. Они несутся вдоль всего протяжения хребта, огибают верхушку особенно высокой горы и исследуют точно таким же образом противоположную сторону. Если главный хребет прерывается поперечными долинами, то птицы облетают их на той же высоте, которой они до сих пор держались. Над котловинами они кружатся по большей части довольно продолжительное время. Если зоркий взгляд тут ничего не высмотрит, годного для пищи, бородач поднимается вверх и точно таким же образом исследует верхушки гор и плоские возвышенности; если и тут поиски окажутся безуспешными, то спускается в долину.
Бородач, совершающий подобный полет, не задерживается никакими препятствиями. Во время своих перелетов он несется необыкновенно быстро и с большим шумом, не двигая крыльями, и вся фигура его при этом до того красива, что никак нельзя его смешать с коршуном или орлом. Только совершенно незнающие люди могут его принять за стервятника. Опускаясь на ноги, бородач всегда выбирает возвышенную местность, преимущественно выступы скал или, по крайней мере, горные площадки. Видно, что ему трудно взлетать вверх, почему он и предпочитает начинать свой полет с высоты, чтобы отсюда, не взмахивая крыльями, взлететь. А когда он уже парит в воздухе, то малейшего дуновения достаточно, чтобы приподнять его на какую угодно высоту. В Абиссинских горах бородач поднимается, по словам Гейглина, иногда так высоко в воздухе, что самому зоркому глазу кажется точкой в небе.
На скалах, где только возможно, он сидит прямо; но большей частью ему приходится держаться горизонтального положения из-за своего длинного хвоста. Походка его сравнительно хороша: он шагает, а не припрыгивает.
Еще в 1858 году я писал, что, если спросить у добросовестного испанского охотника о бородаче, то он, конечно, не станет рассказывать тех невероятных охотничьих и разбойничьих историй, которыми так злоупотребляют швейцарцы, говоря о своей птице. Испанец скажет просто: "костолом", ест падаль, кроликов, зайцев и других мелких млекопитающих, кости он раздробляет, сбрасывая их с большой высоты в глубину долины. Ни один испанец, к которому мы обращались, как к охотнику или как ученому, не считал своего бородача таким отчаянным разбойником, каким швейцарцы считают своего. Когда я спрашивал в Испании о птице, которая похищает коз и баранов, детей и собак, то мне всегда называли беркута, а никак не бородача. О беркуте, и только о нем одном, испанцы рассказывают столько историй, сколько их сообщают немецкие натуралисты об альпийском бородаче. В Испании смотрят на бородача, как на очень безвредную птицу. Пастухи вовсе не боятся его, а владельцы стад никогда и не слышали о разбойничьих набегах, совершенных им; но каждый человек уверяет, что бородач постоянно вместе с грифами набрасывается на падаль и, как уже раньше замечено, бросает с высоты кости, чтоб раздробить их. Я сам раз наблюдал в Сьерра-Неваде за бородачом, который со скалы высоко подымался в воздух, опускался вниз, что-то брал со скалы, опять подымался вверх, и снова опускался на скалу: поведение его в этом случае я иначе не могу объяснить, как вполне поверив рассказу испанца. Нет основания сомневаться в том, что птица именно таким способом разбивает большие кости. Орлан-белохвост и другие птицы, а именно вороны и чайки, поступают, по уверению добросовестных наблюдателей, совершенно так же. Бородач, таким образом, носит с полным правом свое испанское название - "костолом".
Про абиссинского бородача Гейглин сообщает следующее: "Наши кабинетные ученые описывают бородача гордым разбойником, смело сбрасывающим в пропасть больших млекопитающих и нападающим даже на людей. Я имел случай наблюдать за этой птицей ежедневно в течение долгого времени. Убивал их дюжинами и, по исследовании желудка, к величайшему своему удивлению, нашел, что его пища состоит почти вся из костей и других отбросов, и что питается он трупами. Сам же охотится только в крайних случаях, ему редко удается поймать зайца или заблудившуюся больную козу. Можно его иногда видеть шагающего или скачущего боком, подобно воронам, на зеленых лужайках горных стран, для того, чтобы подстеречь водящихся там многочисленных крыс".
Крюпер говорит следующее: "Когда слышишь имя бородача, то невольно вспоминаешь о самом смелом разбойнике пернатого царства, ужасаешься при мысли о страшных злодействах этой птицы. И приходит на ум, действительно ли бородач такое вредное существо, внушающее ужас и страх людям и стадам, или он вовсе не заслуживает той печальной репутации, которая сложилась о нем в сочинениях ученых и головах простолюдинов? В Аркадии, где нет очень высоких гор, местожительство его начинается у самого моря. Чем же может там, в долине, поживиться этот опасный сосед? Отыскивает он там овец, коз или крупный скот, чтобы растерзать? Его можно иногда видеть кружащимся на небольшой высоте у подножия поросшей кустами горы: голова его опущена вниз, он что-то выслеживает и вдруг бросается вниз и исчезает. Вероятно, он в эту минуту напал на добычу, нашел, может быть, козу? Нет, только черепаху, которая утолит его голод и придется по вкусу его птенцам. Чтобы добыть мясо черепахи, он ее бросает с высоты на скалу и таким образом разбивает ее щит. Англичанин Симпсон, который наблюдал за бородачом в Алжире, подтвердил это сообщение и рассказывал мне, что всякий бородач имеет особенную скалу, на которой он разбивает черепах. 14 мая 1861 года я нашел гнездо бородача. Под ним у скалистой стены лежало великое множество черепах и различных костей".
"Мозговые кости, - говорит Симпсон, - составляют лакомство, которое больше всего любит бородач, и когда грифы склюют все мясо с трупа животного, он появляется под конец пира и проглатывает кости целиком или же разбивает их и проглатывает кусками, если не в состоянии добыть иначе костяной мозг. Разламывает он кости, сбрасывая их с значительной высоты на камень. Как старые, так и молодые ягнятники страшно прожорливы: около их гнезда находят множество костей черепах и тому подобных лакомств. Из этого, впрочем, не следует, что он сам и его птенцы ограничиваются мозговыми костями, черепахами и тому подобными яствами. Напротив того, он не брезгает ни ягненком, ни зайцем, ни курицей, хотя его когти и клюв относительно роста очень слабы, и он не может, подобно грифам и орлам, растерзать свою добычу. Этот недостаток вознаграждается, впрочем, его удивительной глотательной способностью. Греки уверяют, что он глотает и переваривает решительно все, но истории, которые рассказываются по этому случаю, так удивительны, что я не решаюсь их передавать".
Ирби говорит, что падаль составляет, по-видимому, единственную пищу бородача. "Эта птица, - подтверждает Гюрней, - проглатывает большие кости. Желудок убитого мной у южного берега Африки бородача был переполнен ими. Кости эти, без всякого сомнения, проглочены без кусочка мяса, и я сам видел, как один ягнятник проглотил сухую кость. Самая большая из найденных мной костей - позвонок быка в 10 см длины, 7 ширины и 5 см толщины. В желудке птицы я нашел вместе с костями еще большое количество шерсти дамана, из чего заключил, что бородач таскает и подобных животных, вероятно, в то время, как они, выйдя из своей норки, днем греются на солнце". "Он ловит, - говорит Адаме, - сурков, но не придерживается исключительно живой добычи, так что его часто можно видеть тихо летящим вдоль откосов гор, где он высматривает падаль и другие остатки. В желудке убитого мной в Кашмирских горах бородача я нашел различные кости и копыто козерога". Хуттон уверяет, что бородач в Индии питается исключительно падалью и редко хватает добычу больше курицы, которую тут же и разрывает на лету. Ходжсон подтверждает эти слова.
После таких многочисленных и во всех отношениях схожих между собою описаний трудно поверить рассказам швейцарских наблюдателей о смелости, силе и хищности ягнятника. Сюда относятся, например, рассказы Штейнмюллера, будто один огромный бородач пробовал спихнуть со скалы быка; другой унес годовалого козленка, несмотря на сопротивление его хозяина, а потом обратил последнего в бегство; третий с высоты сбросил козленка; четвертый втащил на противоположную скалу двадцатисемифунтовый железный капкан; пятый сам был убит в воздухе лисицей, которую унес с земли; шестой похитил ребенка на глазах его родителей; седьмой, наконец, утащил на 1400 шагов трехлетнюю девочку, которую спасло от растерзания только присутствие мужчины, прибежавшего на крик. В Швейцарии любимой его пищей служат убитые им самим мелкие млекопитающие животные, а именно: зайцы, сурки, новорожденные и молодые серны, козы, ягнята, поросята. Но если ему это не удастся и он не может добыть и падали, то голод и чувство самосохранения принуждают его нападать на больших животных. С этим согласуются все полученные мною сообщения самых достоверных наблюдателей, так что я не считаю себя вправе сомневаться в совершенной истине этого факта. Все наблюдатели согласны между собой еще в том мнении, что одной падалью и мелкими животными бородач не мог бы поддерживать свое существование. Кальберматтен сообщает, что видел, стоя на берегу Дуная, у Орсовы, как бородач только в 20 шагах от него набросился на гуся и унес его.
"Альпийских зайцев бородач старается, прежде всего, выгнать из-под защиты кустов и хвойных деревьев, чтобы потом в открытом поле прямо схватить их или прежде оглушить только ударом крыла. Смотря по обстановке, он тут же объедает свою добычу или уносит ее в гнездо или же в свое обыкновенное местожительство. Во время охоты на взрослых серн, овец он пускает, прежде всего, в ход не когти, а крылья. Если орел, сложив крылья, как камень падает с высоты на добычу, впускает в нее когти и старается задушить, то нападение бородача происходит с более близкого расстояния. Наш тессинский наблюдатель после многократных собственных наблюдений сообщает нам следующее: "Если бородач своим зорким глазом высмотрит на земле годное ему в пищу животное, он не падает с высоты камнем, подобно благородному орлу, но спускается, описывая в воздухе большие круги. Часто садится на рядом стоящее дерево или скалу и начинает нападение, взлетев с того места еще немного вверх. Если он увидит поблизости людей, то громко кричит и улетает. Никогда не нападает на животных, пасущихся в долине, далеко от обрывов; но если заметит серну, которая пасется около самого обрыва, то начинает, подлетев к ней сзади, пугать оторопелое животное и гоняет его взад и вперед, пока оно, оглушенное и обезумевшее от страха, не бросится к краю обрыва. Достигнув этой цели, бородач пускает в ход свои мощные крылья. С оглушительным свистом и шумом хлопают жесткие крылья по бокам до смерти испуганной и ослепленной жертвы. Тщетно старается она. собрав последние силы, защититься рогами от своего убийцы. Наконец она решается сделать прыжок или просто оступается, прыгает или валится в пропасть или же, падая в совершенном изнеможении, умирающая скатывается вниз по уступам скалы. Медленно опускается бородатый ягнятник за своей жертвой, добивает ее, если нужно, ударами клюва и крыльев и немедленно принимается за растерзание еще теплого животного. Если овца или другое животное, стоя на самой крутизне обрыва, не заметит хищника, пока он не подлетит совсем близко сзади, то борьба обыкновенно непродолжительна. Он озадачивает изумленную жертву сильными ударами крыльев и одним метким толчком сбрасывает ее благополучно вниз с помощью клюва и когтей, на лету хватает ее с края скалы, потом выпускает из когтей, так что она падает и разбивается на дне пропасти".
Бальденштейн мне рассказывает: "Как-то вечером, в одну из моих охот в горах, я сидел в приятном разговоре с пастухом, а его собака бегала около близкого обрыва взад и вперед, обнюхивая землю; вдруг до нашего уха донесся страшный вой собаки, и в то же мгновение мы увидели нашего верного сторожа, летящего в воздухе над пропастью, между тем как его убийца, бородач, торжественно парил над ним. Мы перед тем не обращали внимания на собаку и не заметили появления бородача, пока страшный крик собаки не заставил нас оглянуться. Не будь этого жалобного воя, собака пропала бы совершенно загадочным для нас образом, и мы бы никак не могли себе объяснить ее внезапного исчезновения, хотя, весьма вероятно, у нас и возникло бы подозрение именно об этом роде ее смерти. Быстро спустился бородач за своей добычей и вместе с ней скрылся с наших глаз. Все это совершилось чрезвычайно быстро, быстрее, чем это можно передать словами. Сбросила ли птица собаку ударами своих сильных крыльев или стащила ее крючковатым клювом, я сказать не могу, потому что, как сказано выше, оглянувшись, увидел собаку уже летящею над бездной. Но я наверно могу сказать, что бородач ни разу не нападал на моих гончих, пока они гонялись далеко от обрыва, хотя часто кружился над ними. Этот хищник не бьет свою добычу налетом, как это делает орел".
Другой охотник из Граубиндена рассказывает, как однажды он невдалеке от того места, где стоял, увидел бородача, который напал на серну и напрасно старался ударом крыла сбросить ее в пропасть. Обыкновенный его способ нападения на этот раз не удался потому, что сметливая серна, вместо того, чтобы броситься к пропасти, несколькими смелыми прыжками спаслась в пещере, откуда мужественно отражала нападение своими рогами, так что хищник никакими усилиями не мог выгнать ее из ее убежища. Из Тессина сообщили мне о подобном же случае. Все эти рассказы идут от горных жителей из Альп, где бородач живет постоянно. Все они переданы людьми, которые безошибочно могут отличить бородача от беркута. Эти люди никак не хотели отказываться от фактов, замеченных ими днем своими собственными, большей частью очень зоркими глазами.
Давно перестали верить тому, что бородач бросается также на человека с намерением его убить; рассказы эти даже осмеивали, как басни, но потом опять начали их выдавать за правду или, по крайней мере, за вещь возможную. Случаи похищения маленьких детей большими хищными птицами, которые в Альпах можно приписать только орлам, слишком достоверно доказаны, чтобы в них можно было еще сомневаться. Я не совсем ясно понимаю, почему преступником в этом отношении может быть только орел? Почему бородач, который, как доказано, одолевает даже взрослых серн, не может утащить такое беззащитное существо, как ребенок, и сбросить его со скалы? Тут, по-моему, тяжесть преступления следует поделить поровну между обеими птицами, потому что и бородач старается унести свою добычу, если он по какой-нибудь причине не может растерзать ее на месте. Если тяжесть жертвы превышает его силу, он всегда может ее сбросить вниз, как это замечается у других хищных птиц. Более сомнения вызывают те сообщения, в которых наш бородач бросался на подростков с целью умертвить их каким бы то ни было образом. Очень мало известно примеров подобных нападений. Но достоверность того факта, как на Зильбернальпе бородач столкнул одного пастушонка со скалы в пропасть и у подножия растерзал, получает сильное подтверждение благодаря новым рассказам о подобных же случаях в Бернских Альпах. Этот новейший случай нападения бородача на подростка вовсе не старая история, я много потрудился над тем, чтобы удостовериться в верности этого факта.
Гиртаннер рассказывает: "В течение июня 1870 года можно было прочесть во многих швейцарских газетах, что вблизи Рейхенбаха в Бернском кантоне бородач напал на одного мальчика и убил бы его, если бы птицу не спугнули вовремя. Сначала я мало обратил внимания на это сообщение и ждал, что этот бородач скоро превратится в орла или даже в ястреба, а пострадавший мальчик - в курочку. Но опровержения не последовало на этот раз, и так как дело интересовало меня настолько, что стоило его исследовать, то я отправился в Кандергрунд к пастору Галлеру, радушие которого мне было хорошо известно".
Гиртаннер рассказывает дальше, как этот пастор направил его ко второму лицу, Блазеру, и как после довольно продолжительной переписки с этим последним он узнал следующее.
"Дело было 2 июня 1870 года в 4 часа пополудни; этот самый мальчик, Иоганн Бетшен, веселый, живой парень лет 14, небольшого роста, но крепкого сложения, шел из Кина в Арис Кин лежит в глубокой долине близ Рейхенбаха, в уголке, образуемом в Кинской долине слиянием рек Кина и Кандера; Арис приблизительно на 150 м выше на площадке горного выступа. Довольно крутая дорога вела мальчика по только что скошенному лугу, и когда он на маленьком горном пастбище подошел к небольшому стогу сена в 100 шагах от жилья, на него сделано было нападение. Внезапно и совсем неожиданно птица набросилась на мальчика сзади, со страшной силой ударила его обоими крыльями по голове так, что, по его собственным словам, ему показалось, что его бьют двумя косами; одним ударом птица сшибла его с ног и повалила на землю. Падая и стараясь обернуться назад, чтобы увидеть, кто таким дерзким образом ударил его в голову, мальчик снова подвергся такому же нападению: последовал второй натиск и удар обоими крыльями, которые свистели справа и слева вокруг его головы и почти лишали его сознания, так что он был совсем оглушен. Тут мальчик увидал огромную птицу, которая напала на него в третий раз, вонзила когти ему в бок и грудь, ударяя крыльями, почти лишив его дыхания, и, наконец, начала долбить ему голову клювом. Ни движениями ног, ни поворотами всего тела не мог он прогнать птицу. Тем сильнее действовал мальчик своими кулаками: одной рукой он старался отражать удары, другой - освободиться от своего врага. Это ему, наконец, удалось. Птица вдруг поднялась над мальчиком, может быть, для того, чтобы возобновить нападение. Но мальчик принялся отчаянно кричать. Этот ли крик удержал птицу от повторного нападения или, может быть, поднимаясь, она увидала спешившую на крик женщину и потому бросила свое намерение - осталось неизвестным. Вместо того, чтобы снова напасть, бородач поспешно скрылся за склоном горы. Мальчик так ослабел от испуга и ужаса, что едва мог подняться с земли. Упомянутая женщина нашла его окровавленным и с трудом поднимающимся с земли. Женщина эта уже не видела птицы. В этом факте можно было бы, пожалуй, еще сомневаться, но я не сомневаюсь нисколько. Потерпевший Иоганн Бетшен, который раньше никогда не слыхивал о таких птицах, не мог бы сочинить подобный рассказ о птичьем нападении и так описать его, причем он совершенно одинаково рассказывал о ходе вещей и своей спасительнице и другим людям, когда его обмывали и перевязывали у жилья. Его и всю его семью я знаю за людей правдивых. Раны его, которые я сам потом осматривал, состояли из трех, доходящих до костей черепа шрамов на затылке. На груди и боках видны были очень ясно следы когтей в виде сильных пятен, частью кровавых; потеря крови была также очень значительна. В продолжение 8 дней мальчик был очень слаб. По моему мнению, нельзя сомневаться ни в правдивости его рассказа, ни в действительности подобного факта. Но как я мог узнать от мальчика, который никогда не видал таких птиц и который был так испуган нападением, имел ли он дело с орлом или с бородачом? Я вызвал его на допрос, и он рассказал мне все, что мог и как умел. У него остался в памяти страшный крючковатый клюв, на конце которого он видел свои собственные волосы и кровь, далее - кольцо вокруг шеи, испещренные белыми пятнами крылья и, наконец, что особенно было для меня убедительно, - "под клювом у него было что-то сильно мохнатое".
"Хотя, к счастью, случаи нападения ягнятников на людей, - продолжает Гиртаннер, - очень редки, в особенности на людей в таком возрасте, как упомянутый мальчик, но я, по крайней мере, не сомневаюсь теперь в том, что они бывают; другим же предоставляю, конечно, судить по-своему. Чтобы бородач нападал на взрослого человека в надежде его осилить, чтобы он его сбрасывал со скалы или убивал каким-нибудь другим образом, еще не доказано. Тем не менее, охотники, путешественники и пастухи уверяют, что иногда, отдыхая в опасных горных местах, они чувствовали над собой удары шумящих и свистящих крыльев могучей птицы, которая с быстротой стрелы проносилась над их головами в зияющую пропасть со скалистой вершины. Но они предполагают, что только случай привел птицу на это место, и что она нечаянно зацепилась за их тело крыльями". Наши сведения о размножении бородачей в настоящее время существенно увеличились благодаря различным наблюдениям. Почти всеми установлено, что эта птица, так же как и другие птицы этого семейства, высиживает птенцов по несколько раз в одном гнезде. Гнездом, которое лорд Лильфорд нашел в Испании, птицы пользовались, по уверениям ближайших жителей, с незапамятных времен. Обыкновенно бородач выбирает для высиживания, как и другие хищные птицы, просторную пещеру, большей частью за какой-нибудь неприступной каменной стеной; впрочем, по сообщению моего брата, может случиться, что он устраивает гнездо только на 10 м выше доступного людям места. В Швейцарии, по рассказам Гиртаннера, бородач выбрал для гнезда место на голой, недоступной скале, довольно высоко в горах, там, где нависший утес образует крышу над довольно просторной нишей. Один сардинец, о котором упоминает Гиртаннер, нашел гнездо на трех близко стоящих друг к другу дубовых пнях у большого обломка скалы.
Первый наблюдатель, которому удалось добраться до гнезда бородача, был, кажется, мой отец. Гнездо было расположено на выступе скалы, защищенном от лучей солнца несколько выдающимся камнем; оно находилось только на 15 м выше подошвы последнего горного гребня, так что добраться до него было относительно нетрудно. Поперечник нижней части постройки равнялся приблизительно 1,5 м; поперечник гнездового углубления, имевшего около 12 см глубины, равнялся 60 см, вышина гнезда равнялась 1 м. Длинные ветки, толщиной от детской руки до большого пальца, служили ему основанием, над ним была еще тонкая настилка из веток и сучков, среди которых углублялся лоточек гнезда; он состоял из тех же, только более тонких материалов и был тщательно выложен внутри лыком, коровьими и лошадиными волосами. Другое гнездо было найдено в Греции Симпсоном. Оно было, как сообщает Крюпер, выстроено из толстых веток и как бы заткано шерстью различных животных, преимущественно козьей. Лоток был совсем плоский и тоже выложен шерстью, и на нем сидел трехмесячный птенец, около которого лежали кости, целая ослиная нога, несколько черепах и других животных остатков, очевидно, заготовленных ему в пищу. "Оба родителя приблизились к гнезду и по временам издавали свист, похожий на свист пастуха". Позднее старики стали выказывать еще больше беспокойства, но Крюпер вовсе не упоминает о какой-нибудь попытке к нападению на него. Сальвин подтверждает вышесказанное: "Все пары бородачей, за которыми я наблюдал, держались в стороне, пока вскарабкавшийся к их гнезду человек вынимал птенца, и не пытались даже напасть на похитителя" "В Гималайских горах, - говорит Адаме, - гнездо бородача всегда устраивается на неприступных скалах. Время размножения падает на апрель и май. В окрестностях Симлы я нашел однажды в пещере под нависшей скалой его гнездо, в котором сидело два птенца. Богатое собрание костей баранов и других домашних животных окружало их; это, вероятно, были кухонные отбросы одного европейского поселения в нескольких милях оттуда".*
* Все эти истории Гиртаннера, конечно же, приукрашенное переложение прослушанных им рассказов крестьян, также намеренно преувеличивавших хищнические возможности бородача. Максимум, на что способна эта птица, добыть млекопитающее среднего размера типа детеныша сурка или козленка серны, которого бородач в принципе может испугать и столкнуть со скалы. Однако спихнуть в пропасть взрослую серну, собак}' или унести ребенка бородач не в состоянии. Он просто не обладает такими физическими возможностями.
Вред, который живущий на свободе бородач может принести человеку, незначителен и ни в каком случае не может сравняться с вредом, причиняемым беркутом. На юге, где он легко достает падаль и кости, черепах и других маленьких животных, бородач только в исключительных случаях позволяет себе нападать на домашних животных. В Швейцарии он стал так редко появляться, что его хищническим набегам там не стоит придавать большого значения. О какой-нибудь значительной пользе от него, конечно, не может быть и речи, если не говорить о туарегах, которые будто бы эту птицу убивают ради мяса и жира, чтобы мясо съесть, а жир употребить как средство против укуса ядовитых змей. Там, где бородачи попадаются часто, они ведут довольно спокойную жизнь. Их преследуют разве только из любви к охоте, а никак не из необходимости. Однако человек все-таки остается самым большим врагом этой птицы, потому что вредит ей, если не непосредственно, то косвенно, все большим и большим захватом тех владений, в которых они прежде беспрепятственно царствовали и теперь еще ведут свободную жизнь. Кроме того, их всячески беспокоят хищные птицы, а именно стервятники, маленькие соколы, даже вороны; не менее беспокоят их и всякие паразиты. Но все эти враги, вместе взятые, не в состоянии отравить ему жизнь. Один только человек теснит его все больше и больше и окончательно выгоняет из всех доступных ему мест.
Из Энциклопедии "Жизнь животных" по Альфреду Брему.
Фотографии
/MORE]
Источник статьи: www.stfond.ru/borodach__ili_yagnyatnik.htm
Бородач, или ягнятник
Бородач, или ягнятник (Gypaetus barbatus), по моим собственным измерениям, достигает 1-1,15 м длины, 2,4-2,67 м в размахе крыльев; длина крыла равняется 79-82 см, длина хвоста 48-55 см. Первые цифры относятся к самцам, вторые к самкам, но те и другие, как у всех хищных птиц, подлежат значительным колебаниям. Оперение старых птиц на лбу, темени и боках головы желтовато-белое, оттенен ное более тем н ы м и щети н исты м и перьями; задняя часть головы и шеи красивого ржаво-желтого цвета; спина, верхние кроющие перья крыльев и хвоста черные. По груди проходит ожерелье бело-желтых перьев с черными пятнами. От основания клюва тянется поперек глаза черная уздечка; на задней части головы она загибается, но не совсем подходит к такой же полоске, идущей с другой стороны, так что не образует полного кольца. Глаза серебристо-белые; окружающая их кожа красно-коричневого цвета. У молодой птицы глаза пепельно-серые. Очень молодые птенцы черно-бурые, только после нескольких линек оперение молодых бородачей принимает такой же вид, как у старых.
читать дальшеВ последнее время нашли, что сардинские, испанские и южноафриканские бородачи светлее окрашены, чем те, которые живут на Пиренеях и на Алтае.
Бородач очень распространен. В Европе он населяет Альпы и Трансильванские горы, реже встречается на Балканах и в Пиренеях, на Кавказе. В Азии он водится на всех высоких горах, от Алтая до пограничных и центральных гор Китая и оттуда до южноаравийских и Гималайских гор. В Африке его местопребывание ограничивается только северными береговыми странами этой части света.*
* В прошлом и первой половине этого столетия бородач преследовался людьми в большинстве стран Европы, в результате чего он был истреблен во многих местах. Сейчас бородач не встречается ни в Альпах, ни в Карпатах (Трансильванские горы), ни на Сардинии, нет его также в горах Болгарии, Югославии, Испании и на Апенинском полуострове. Пока еще он сохранился только в Пиренеях, на Корсике, в горах Греции, на Крите и на Кавказе. Бородач внесен в Красную книгу России и в списки редких видов птиц большинства стран Европы и многих стран Азии.
Ни одна хищная птица, не исключая даже орла, не была так подробно описана, как бородач, но в то же время можно сказать, что только в последние годы из ее жизнеописания отброшено все лишнее и сказочное. Я сам, вследствие своих наблюдений за этой гордой птицей в Аравии и Испании, был одним из первых, постаравшихся изобразить жизнь и нравы ее согласно со строгой истиной. В настоящее время мне доставлено много и других наблюдений. Мы получили более или менее подробные отчеты от Жердона, Адамса, Ходжсона, Ирби, Гейглина, Гюрнея, Крюпера, Гуддлестона, Юма, Сальвина, моего брата и других. Отчеты эти очень сходны между собой, но сильно разнятся рассказы о швейцарском бородаче прежних и новейших наблюдателей, в том числе и уважаемого Гиртаннера. Поэтому я сообщу мои собственные и согласные с ними наблюдения вышеупомянутых естествоиспытателей, а потом уже передам более важные, по моему мнению, рассказы швейцарских наблюдателей.
Более прочих своих собратий, за исключением разве кондора, бородач имеет право считаться обитателем самых высоких точек горного пояса; но под этим не должно подразумевать, что он водится исключительно в горах: он любит вершины, но не избегает и долин. Совершенно равнодушно относится он к непогоде, буре, льду и снегу. Незаметно тоже, чтобы постоянная жара, господствующая в более низких слоях воздуха южных гор, беспокоила его, при стремительном полете даже горячий воздух веет ему прохладой. Тем более он мгновенно может унестись из несносной жары и охладить свою грудь в чистом эфире высших слоев воздуха. На всех высоких горах Испании он составляет довольно обыкновенное явление, но вьет гнезда и ниже, на высоте от 200-300 м над уровнем моря. То же самое относится и к Персии. В Швейцарии, напротив, бородач, по возможности, держится самых высоких и недоступных вершин, где живет никем не замеченный.
"Над вершинами проносятся страшные зимние бури, - говорит Гиртаннер, - разметывая по сторонам снег и лед. От ударов ветра дрожат хижины в горах, а мощный заповедный лес под напором ветра стонет, качается и трещит, и всему живому грозит смерть среди ужасного шума разыгравшихся сил природы. Только тогда начинает опытный охотник посматривать в вышину из своего низенького окошка, чтобы узнать, не кружится ли бородач над его деревней. Охотник хорошо знает, что исполинская борьба стихий и лютый голод заставят хищника спуститься с высоты и приблизиться к жилищу человека. Если бородачу удастся кого-нибудь похитить для наполнения своего голодного желудка, то он в скором времени повторяет свое посещение; если счастье ему не благоприятствовало, то он исчезает, чтобы больше не возвращаться. Бородач прилетает и улетает, как чужеземец из далекой, незнакомой страны". По моим собственным наблюдениям, каждая пара живет на пространстве в несколько километров и облетает его каждый день по известному маршруту. Поэтому за ними легко наблюдать в той местности, где они водятся.
По моим наблюдениям, только через часа полтора после восхода солнца начинает он облетать свою область и не позже пяти часов пополудни опять направляется к месту ночлега. Обе птицы одной пары летят вдоль горного хребта обыкновенно не выше 50 м над землей и на не слишком далеком расстоянии друг от друга и высматривают добычу. Они несутся вдоль всего протяжения хребта, огибают верхушку особенно высокой горы и исследуют точно таким же образом противоположную сторону. Если главный хребет прерывается поперечными долинами, то птицы облетают их на той же высоте, которой они до сих пор держались. Над котловинами они кружатся по большей части довольно продолжительное время. Если зоркий взгляд тут ничего не высмотрит, годного для пищи, бородач поднимается вверх и точно таким же образом исследует верхушки гор и плоские возвышенности; если и тут поиски окажутся безуспешными, то спускается в долину.
Бородач, совершающий подобный полет, не задерживается никакими препятствиями. Во время своих перелетов он несется необыкновенно быстро и с большим шумом, не двигая крыльями, и вся фигура его при этом до того красива, что никак нельзя его смешать с коршуном или орлом. Только совершенно незнающие люди могут его принять за стервятника. Опускаясь на ноги, бородач всегда выбирает возвышенную местность, преимущественно выступы скал или, по крайней мере, горные площадки. Видно, что ему трудно взлетать вверх, почему он и предпочитает начинать свой полет с высоты, чтобы отсюда, не взмахивая крыльями, взлететь. А когда он уже парит в воздухе, то малейшего дуновения достаточно, чтобы приподнять его на какую угодно высоту. В Абиссинских горах бородач поднимается, по словам Гейглина, иногда так высоко в воздухе, что самому зоркому глазу кажется точкой в небе.
На скалах, где только возможно, он сидит прямо; но большей частью ему приходится держаться горизонтального положения из-за своего длинного хвоста. Походка его сравнительно хороша: он шагает, а не припрыгивает.
Еще в 1858 году я писал, что, если спросить у добросовестного испанского охотника о бородаче, то он, конечно, не станет рассказывать тех невероятных охотничьих и разбойничьих историй, которыми так злоупотребляют швейцарцы, говоря о своей птице. Испанец скажет просто: "костолом", ест падаль, кроликов, зайцев и других мелких млекопитающих, кости он раздробляет, сбрасывая их с большой высоты в глубину долины. Ни один испанец, к которому мы обращались, как к охотнику или как ученому, не считал своего бородача таким отчаянным разбойником, каким швейцарцы считают своего. Когда я спрашивал в Испании о птице, которая похищает коз и баранов, детей и собак, то мне всегда называли беркута, а никак не бородача. О беркуте, и только о нем одном, испанцы рассказывают столько историй, сколько их сообщают немецкие натуралисты об альпийском бородаче. В Испании смотрят на бородача, как на очень безвредную птицу. Пастухи вовсе не боятся его, а владельцы стад никогда и не слышали о разбойничьих набегах, совершенных им; но каждый человек уверяет, что бородач постоянно вместе с грифами набрасывается на падаль и, как уже раньше замечено, бросает с высоты кости, чтоб раздробить их. Я сам раз наблюдал в Сьерра-Неваде за бородачом, который со скалы высоко подымался в воздух, опускался вниз, что-то брал со скалы, опять подымался вверх, и снова опускался на скалу: поведение его в этом случае я иначе не могу объяснить, как вполне поверив рассказу испанца. Нет основания сомневаться в том, что птица именно таким способом разбивает большие кости. Орлан-белохвост и другие птицы, а именно вороны и чайки, поступают, по уверению добросовестных наблюдателей, совершенно так же. Бородач, таким образом, носит с полным правом свое испанское название - "костолом".
Про абиссинского бородача Гейглин сообщает следующее: "Наши кабинетные ученые описывают бородача гордым разбойником, смело сбрасывающим в пропасть больших млекопитающих и нападающим даже на людей. Я имел случай наблюдать за этой птицей ежедневно в течение долгого времени. Убивал их дюжинами и, по исследовании желудка, к величайшему своему удивлению, нашел, что его пища состоит почти вся из костей и других отбросов, и что питается он трупами. Сам же охотится только в крайних случаях, ему редко удается поймать зайца или заблудившуюся больную козу. Можно его иногда видеть шагающего или скачущего боком, подобно воронам, на зеленых лужайках горных стран, для того, чтобы подстеречь водящихся там многочисленных крыс".
Крюпер говорит следующее: "Когда слышишь имя бородача, то невольно вспоминаешь о самом смелом разбойнике пернатого царства, ужасаешься при мысли о страшных злодействах этой птицы. И приходит на ум, действительно ли бородач такое вредное существо, внушающее ужас и страх людям и стадам, или он вовсе не заслуживает той печальной репутации, которая сложилась о нем в сочинениях ученых и головах простолюдинов? В Аркадии, где нет очень высоких гор, местожительство его начинается у самого моря. Чем же может там, в долине, поживиться этот опасный сосед? Отыскивает он там овец, коз или крупный скот, чтобы растерзать? Его можно иногда видеть кружащимся на небольшой высоте у подножия поросшей кустами горы: голова его опущена вниз, он что-то выслеживает и вдруг бросается вниз и исчезает. Вероятно, он в эту минуту напал на добычу, нашел, может быть, козу? Нет, только черепаху, которая утолит его голод и придется по вкусу его птенцам. Чтобы добыть мясо черепахи, он ее бросает с высоты на скалу и таким образом разбивает ее щит. Англичанин Симпсон, который наблюдал за бородачом в Алжире, подтвердил это сообщение и рассказывал мне, что всякий бородач имеет особенную скалу, на которой он разбивает черепах. 14 мая 1861 года я нашел гнездо бородача. Под ним у скалистой стены лежало великое множество черепах и различных костей".
"Мозговые кости, - говорит Симпсон, - составляют лакомство, которое больше всего любит бородач, и когда грифы склюют все мясо с трупа животного, он появляется под конец пира и проглатывает кости целиком или же разбивает их и проглатывает кусками, если не в состоянии добыть иначе костяной мозг. Разламывает он кости, сбрасывая их с значительной высоты на камень. Как старые, так и молодые ягнятники страшно прожорливы: около их гнезда находят множество костей черепах и тому подобных лакомств. Из этого, впрочем, не следует, что он сам и его птенцы ограничиваются мозговыми костями, черепахами и тому подобными яствами. Напротив того, он не брезгает ни ягненком, ни зайцем, ни курицей, хотя его когти и клюв относительно роста очень слабы, и он не может, подобно грифам и орлам, растерзать свою добычу. Этот недостаток вознаграждается, впрочем, его удивительной глотательной способностью. Греки уверяют, что он глотает и переваривает решительно все, но истории, которые рассказываются по этому случаю, так удивительны, что я не решаюсь их передавать".
Ирби говорит, что падаль составляет, по-видимому, единственную пищу бородача. "Эта птица, - подтверждает Гюрней, - проглатывает большие кости. Желудок убитого мной у южного берега Африки бородача был переполнен ими. Кости эти, без всякого сомнения, проглочены без кусочка мяса, и я сам видел, как один ягнятник проглотил сухую кость. Самая большая из найденных мной костей - позвонок быка в 10 см длины, 7 ширины и 5 см толщины. В желудке птицы я нашел вместе с костями еще большое количество шерсти дамана, из чего заключил, что бородач таскает и подобных животных, вероятно, в то время, как они, выйдя из своей норки, днем греются на солнце". "Он ловит, - говорит Адаме, - сурков, но не придерживается исключительно живой добычи, так что его часто можно видеть тихо летящим вдоль откосов гор, где он высматривает падаль и другие остатки. В желудке убитого мной в Кашмирских горах бородача я нашел различные кости и копыто козерога". Хуттон уверяет, что бородач в Индии питается исключительно падалью и редко хватает добычу больше курицы, которую тут же и разрывает на лету. Ходжсон подтверждает эти слова.
После таких многочисленных и во всех отношениях схожих между собою описаний трудно поверить рассказам швейцарских наблюдателей о смелости, силе и хищности ягнятника. Сюда относятся, например, рассказы Штейнмюллера, будто один огромный бородач пробовал спихнуть со скалы быка; другой унес годовалого козленка, несмотря на сопротивление его хозяина, а потом обратил последнего в бегство; третий с высоты сбросил козленка; четвертый втащил на противоположную скалу двадцатисемифунтовый железный капкан; пятый сам был убит в воздухе лисицей, которую унес с земли; шестой похитил ребенка на глазах его родителей; седьмой, наконец, утащил на 1400 шагов трехлетнюю девочку, которую спасло от растерзания только присутствие мужчины, прибежавшего на крик. В Швейцарии любимой его пищей служат убитые им самим мелкие млекопитающие животные, а именно: зайцы, сурки, новорожденные и молодые серны, козы, ягнята, поросята. Но если ему это не удастся и он не может добыть и падали, то голод и чувство самосохранения принуждают его нападать на больших животных. С этим согласуются все полученные мною сообщения самых достоверных наблюдателей, так что я не считаю себя вправе сомневаться в совершенной истине этого факта. Все наблюдатели согласны между собой еще в том мнении, что одной падалью и мелкими животными бородач не мог бы поддерживать свое существование. Кальберматтен сообщает, что видел, стоя на берегу Дуная, у Орсовы, как бородач только в 20 шагах от него набросился на гуся и унес его.
"Альпийских зайцев бородач старается, прежде всего, выгнать из-под защиты кустов и хвойных деревьев, чтобы потом в открытом поле прямо схватить их или прежде оглушить только ударом крыла. Смотря по обстановке, он тут же объедает свою добычу или уносит ее в гнездо или же в свое обыкновенное местожительство. Во время охоты на взрослых серн, овец он пускает, прежде всего, в ход не когти, а крылья. Если орел, сложив крылья, как камень падает с высоты на добычу, впускает в нее когти и старается задушить, то нападение бородача происходит с более близкого расстояния. Наш тессинский наблюдатель после многократных собственных наблюдений сообщает нам следующее: "Если бородач своим зорким глазом высмотрит на земле годное ему в пищу животное, он не падает с высоты камнем, подобно благородному орлу, но спускается, описывая в воздухе большие круги. Часто садится на рядом стоящее дерево или скалу и начинает нападение, взлетев с того места еще немного вверх. Если он увидит поблизости людей, то громко кричит и улетает. Никогда не нападает на животных, пасущихся в долине, далеко от обрывов; но если заметит серну, которая пасется около самого обрыва, то начинает, подлетев к ней сзади, пугать оторопелое животное и гоняет его взад и вперед, пока оно, оглушенное и обезумевшее от страха, не бросится к краю обрыва. Достигнув этой цели, бородач пускает в ход свои мощные крылья. С оглушительным свистом и шумом хлопают жесткие крылья по бокам до смерти испуганной и ослепленной жертвы. Тщетно старается она. собрав последние силы, защититься рогами от своего убийцы. Наконец она решается сделать прыжок или просто оступается, прыгает или валится в пропасть или же, падая в совершенном изнеможении, умирающая скатывается вниз по уступам скалы. Медленно опускается бородатый ягнятник за своей жертвой, добивает ее, если нужно, ударами клюва и крыльев и немедленно принимается за растерзание еще теплого животного. Если овца или другое животное, стоя на самой крутизне обрыва, не заметит хищника, пока он не подлетит совсем близко сзади, то борьба обыкновенно непродолжительна. Он озадачивает изумленную жертву сильными ударами крыльев и одним метким толчком сбрасывает ее благополучно вниз с помощью клюва и когтей, на лету хватает ее с края скалы, потом выпускает из когтей, так что она падает и разбивается на дне пропасти".
Бальденштейн мне рассказывает: "Как-то вечером, в одну из моих охот в горах, я сидел в приятном разговоре с пастухом, а его собака бегала около близкого обрыва взад и вперед, обнюхивая землю; вдруг до нашего уха донесся страшный вой собаки, и в то же мгновение мы увидели нашего верного сторожа, летящего в воздухе над пропастью, между тем как его убийца, бородач, торжественно парил над ним. Мы перед тем не обращали внимания на собаку и не заметили появления бородача, пока страшный крик собаки не заставил нас оглянуться. Не будь этого жалобного воя, собака пропала бы совершенно загадочным для нас образом, и мы бы никак не могли себе объяснить ее внезапного исчезновения, хотя, весьма вероятно, у нас и возникло бы подозрение именно об этом роде ее смерти. Быстро спустился бородач за своей добычей и вместе с ней скрылся с наших глаз. Все это совершилось чрезвычайно быстро, быстрее, чем это можно передать словами. Сбросила ли птица собаку ударами своих сильных крыльев или стащила ее крючковатым клювом, я сказать не могу, потому что, как сказано выше, оглянувшись, увидел собаку уже летящею над бездной. Но я наверно могу сказать, что бородач ни разу не нападал на моих гончих, пока они гонялись далеко от обрыва, хотя часто кружился над ними. Этот хищник не бьет свою добычу налетом, как это делает орел".
Другой охотник из Граубиндена рассказывает, как однажды он невдалеке от того места, где стоял, увидел бородача, который напал на серну и напрасно старался ударом крыла сбросить ее в пропасть. Обыкновенный его способ нападения на этот раз не удался потому, что сметливая серна, вместо того, чтобы броситься к пропасти, несколькими смелыми прыжками спаслась в пещере, откуда мужественно отражала нападение своими рогами, так что хищник никакими усилиями не мог выгнать ее из ее убежища. Из Тессина сообщили мне о подобном же случае. Все эти рассказы идут от горных жителей из Альп, где бородач живет постоянно. Все они переданы людьми, которые безошибочно могут отличить бородача от беркута. Эти люди никак не хотели отказываться от фактов, замеченных ими днем своими собственными, большей частью очень зоркими глазами.
Давно перестали верить тому, что бородач бросается также на человека с намерением его убить; рассказы эти даже осмеивали, как басни, но потом опять начали их выдавать за правду или, по крайней мере, за вещь возможную. Случаи похищения маленьких детей большими хищными птицами, которые в Альпах можно приписать только орлам, слишком достоверно доказаны, чтобы в них можно было еще сомневаться. Я не совсем ясно понимаю, почему преступником в этом отношении может быть только орел? Почему бородач, который, как доказано, одолевает даже взрослых серн, не может утащить такое беззащитное существо, как ребенок, и сбросить его со скалы? Тут, по-моему, тяжесть преступления следует поделить поровну между обеими птицами, потому что и бородач старается унести свою добычу, если он по какой-нибудь причине не может растерзать ее на месте. Если тяжесть жертвы превышает его силу, он всегда может ее сбросить вниз, как это замечается у других хищных птиц. Более сомнения вызывают те сообщения, в которых наш бородач бросался на подростков с целью умертвить их каким бы то ни было образом. Очень мало известно примеров подобных нападений. Но достоверность того факта, как на Зильбернальпе бородач столкнул одного пастушонка со скалы в пропасть и у подножия растерзал, получает сильное подтверждение благодаря новым рассказам о подобных же случаях в Бернских Альпах. Этот новейший случай нападения бородача на подростка вовсе не старая история, я много потрудился над тем, чтобы удостовериться в верности этого факта.
Гиртаннер рассказывает: "В течение июня 1870 года можно было прочесть во многих швейцарских газетах, что вблизи Рейхенбаха в Бернском кантоне бородач напал на одного мальчика и убил бы его, если бы птицу не спугнули вовремя. Сначала я мало обратил внимания на это сообщение и ждал, что этот бородач скоро превратится в орла или даже в ястреба, а пострадавший мальчик - в курочку. Но опровержения не последовало на этот раз, и так как дело интересовало меня настолько, что стоило его исследовать, то я отправился в Кандергрунд к пастору Галлеру, радушие которого мне было хорошо известно".
Гиртаннер рассказывает дальше, как этот пастор направил его ко второму лицу, Блазеру, и как после довольно продолжительной переписки с этим последним он узнал следующее.
"Дело было 2 июня 1870 года в 4 часа пополудни; этот самый мальчик, Иоганн Бетшен, веселый, живой парень лет 14, небольшого роста, но крепкого сложения, шел из Кина в Арис Кин лежит в глубокой долине близ Рейхенбаха, в уголке, образуемом в Кинской долине слиянием рек Кина и Кандера; Арис приблизительно на 150 м выше на площадке горного выступа. Довольно крутая дорога вела мальчика по только что скошенному лугу, и когда он на маленьком горном пастбище подошел к небольшому стогу сена в 100 шагах от жилья, на него сделано было нападение. Внезапно и совсем неожиданно птица набросилась на мальчика сзади, со страшной силой ударила его обоими крыльями по голове так, что, по его собственным словам, ему показалось, что его бьют двумя косами; одним ударом птица сшибла его с ног и повалила на землю. Падая и стараясь обернуться назад, чтобы увидеть, кто таким дерзким образом ударил его в голову, мальчик снова подвергся такому же нападению: последовал второй натиск и удар обоими крыльями, которые свистели справа и слева вокруг его головы и почти лишали его сознания, так что он был совсем оглушен. Тут мальчик увидал огромную птицу, которая напала на него в третий раз, вонзила когти ему в бок и грудь, ударяя крыльями, почти лишив его дыхания, и, наконец, начала долбить ему голову клювом. Ни движениями ног, ни поворотами всего тела не мог он прогнать птицу. Тем сильнее действовал мальчик своими кулаками: одной рукой он старался отражать удары, другой - освободиться от своего врага. Это ему, наконец, удалось. Птица вдруг поднялась над мальчиком, может быть, для того, чтобы возобновить нападение. Но мальчик принялся отчаянно кричать. Этот ли крик удержал птицу от повторного нападения или, может быть, поднимаясь, она увидала спешившую на крик женщину и потому бросила свое намерение - осталось неизвестным. Вместо того, чтобы снова напасть, бородач поспешно скрылся за склоном горы. Мальчик так ослабел от испуга и ужаса, что едва мог подняться с земли. Упомянутая женщина нашла его окровавленным и с трудом поднимающимся с земли. Женщина эта уже не видела птицы. В этом факте можно было бы, пожалуй, еще сомневаться, но я не сомневаюсь нисколько. Потерпевший Иоганн Бетшен, который раньше никогда не слыхивал о таких птицах, не мог бы сочинить подобный рассказ о птичьем нападении и так описать его, причем он совершенно одинаково рассказывал о ходе вещей и своей спасительнице и другим людям, когда его обмывали и перевязывали у жилья. Его и всю его семью я знаю за людей правдивых. Раны его, которые я сам потом осматривал, состояли из трех, доходящих до костей черепа шрамов на затылке. На груди и боках видны были очень ясно следы когтей в виде сильных пятен, частью кровавых; потеря крови была также очень значительна. В продолжение 8 дней мальчик был очень слаб. По моему мнению, нельзя сомневаться ни в правдивости его рассказа, ни в действительности подобного факта. Но как я мог узнать от мальчика, который никогда не видал таких птиц и который был так испуган нападением, имел ли он дело с орлом или с бородачом? Я вызвал его на допрос, и он рассказал мне все, что мог и как умел. У него остался в памяти страшный крючковатый клюв, на конце которого он видел свои собственные волосы и кровь, далее - кольцо вокруг шеи, испещренные белыми пятнами крылья и, наконец, что особенно было для меня убедительно, - "под клювом у него было что-то сильно мохнатое".
"Хотя, к счастью, случаи нападения ягнятников на людей, - продолжает Гиртаннер, - очень редки, в особенности на людей в таком возрасте, как упомянутый мальчик, но я, по крайней мере, не сомневаюсь теперь в том, что они бывают; другим же предоставляю, конечно, судить по-своему. Чтобы бородач нападал на взрослого человека в надежде его осилить, чтобы он его сбрасывал со скалы или убивал каким-нибудь другим образом, еще не доказано. Тем не менее, охотники, путешественники и пастухи уверяют, что иногда, отдыхая в опасных горных местах, они чувствовали над собой удары шумящих и свистящих крыльев могучей птицы, которая с быстротой стрелы проносилась над их головами в зияющую пропасть со скалистой вершины. Но они предполагают, что только случай привел птицу на это место, и что она нечаянно зацепилась за их тело крыльями". Наши сведения о размножении бородачей в настоящее время существенно увеличились благодаря различным наблюдениям. Почти всеми установлено, что эта птица, так же как и другие птицы этого семейства, высиживает птенцов по несколько раз в одном гнезде. Гнездом, которое лорд Лильфорд нашел в Испании, птицы пользовались, по уверениям ближайших жителей, с незапамятных времен. Обыкновенно бородач выбирает для высиживания, как и другие хищные птицы, просторную пещеру, большей частью за какой-нибудь неприступной каменной стеной; впрочем, по сообщению моего брата, может случиться, что он устраивает гнездо только на 10 м выше доступного людям места. В Швейцарии, по рассказам Гиртаннера, бородач выбрал для гнезда место на голой, недоступной скале, довольно высоко в горах, там, где нависший утес образует крышу над довольно просторной нишей. Один сардинец, о котором упоминает Гиртаннер, нашел гнездо на трех близко стоящих друг к другу дубовых пнях у большого обломка скалы.
Первый наблюдатель, которому удалось добраться до гнезда бородача, был, кажется, мой отец. Гнездо было расположено на выступе скалы, защищенном от лучей солнца несколько выдающимся камнем; оно находилось только на 15 м выше подошвы последнего горного гребня, так что добраться до него было относительно нетрудно. Поперечник нижней части постройки равнялся приблизительно 1,5 м; поперечник гнездового углубления, имевшего около 12 см глубины, равнялся 60 см, вышина гнезда равнялась 1 м. Длинные ветки, толщиной от детской руки до большого пальца, служили ему основанием, над ним была еще тонкая настилка из веток и сучков, среди которых углублялся лоточек гнезда; он состоял из тех же, только более тонких материалов и был тщательно выложен внутри лыком, коровьими и лошадиными волосами. Другое гнездо было найдено в Греции Симпсоном. Оно было, как сообщает Крюпер, выстроено из толстых веток и как бы заткано шерстью различных животных, преимущественно козьей. Лоток был совсем плоский и тоже выложен шерстью, и на нем сидел трехмесячный птенец, около которого лежали кости, целая ослиная нога, несколько черепах и других животных остатков, очевидно, заготовленных ему в пищу. "Оба родителя приблизились к гнезду и по временам издавали свист, похожий на свист пастуха". Позднее старики стали выказывать еще больше беспокойства, но Крюпер вовсе не упоминает о какой-нибудь попытке к нападению на него. Сальвин подтверждает вышесказанное: "Все пары бородачей, за которыми я наблюдал, держались в стороне, пока вскарабкавшийся к их гнезду человек вынимал птенца, и не пытались даже напасть на похитителя" "В Гималайских горах, - говорит Адаме, - гнездо бородача всегда устраивается на неприступных скалах. Время размножения падает на апрель и май. В окрестностях Симлы я нашел однажды в пещере под нависшей скалой его гнездо, в котором сидело два птенца. Богатое собрание костей баранов и других домашних животных окружало их; это, вероятно, были кухонные отбросы одного европейского поселения в нескольких милях оттуда".*
* Все эти истории Гиртаннера, конечно же, приукрашенное переложение прослушанных им рассказов крестьян, также намеренно преувеличивавших хищнические возможности бородача. Максимум, на что способна эта птица, добыть млекопитающее среднего размера типа детеныша сурка или козленка серны, которого бородач в принципе может испугать и столкнуть со скалы. Однако спихнуть в пропасть взрослую серну, собак}' или унести ребенка бородач не в состоянии. Он просто не обладает такими физическими возможностями.
Вред, который живущий на свободе бородач может принести человеку, незначителен и ни в каком случае не может сравняться с вредом, причиняемым беркутом. На юге, где он легко достает падаль и кости, черепах и других маленьких животных, бородач только в исключительных случаях позволяет себе нападать на домашних животных. В Швейцарии он стал так редко появляться, что его хищническим набегам там не стоит придавать большого значения. О какой-нибудь значительной пользе от него, конечно, не может быть и речи, если не говорить о туарегах, которые будто бы эту птицу убивают ради мяса и жира, чтобы мясо съесть, а жир употребить как средство против укуса ядовитых змей. Там, где бородачи попадаются часто, они ведут довольно спокойную жизнь. Их преследуют разве только из любви к охоте, а никак не из необходимости. Однако человек все-таки остается самым большим врагом этой птицы, потому что вредит ей, если не непосредственно, то косвенно, все большим и большим захватом тех владений, в которых они прежде беспрепятственно царствовали и теперь еще ведут свободную жизнь. Кроме того, их всячески беспокоят хищные птицы, а именно стервятники, маленькие соколы, даже вороны; не менее беспокоят их и всякие паразиты. Но все эти враги, вместе взятые, не в состоянии отравить ему жизнь. Один только человек теснит его все больше и больше и окончательно выгоняет из всех доступных ему мест.
Из Энциклопедии "Жизнь животных" по Альфреду Брему.
Фотографии
/MORE]@темы: Книжная полка